Новая эра в онкологии — лечение рака без операции

О новых тенденциях в онкологии рассказывает доктор Зив Нэеман, руководитель отделения инструментальной диагностики в больнице «А-Эмек», специалист в сфере интервенционной радиологии и интервенционной онкологии.

— Доктор Нэеман, расскажите, пожалуйста, чем Вы занимаетесь? Что такое интервенционная радиология и интервенционная онкология?

— Интервенционная радиология — относительно новое направление в медицине. Мы привыкли, что радиолог — это специалист, который расшифровывает результаты рентгеновских снимков или томограмм и тем самым помогает лечащему врачу поставить правильный диагноз. А интервенционная радиология использует те же томограф, рентген или МРТ более широко. Медицинская техника позволяет «заглянуть внутрь» человеческого тела, выполнять различные лечебные процедуры и наблюдать за процессом в реальном времени. Например, таким образом можно устанавливать стенты в кровеносные сосуды или желчные пути. Или же уничтожать раковые опухоли, чем, собственно, и занимается интервенционная онкология.

— А как можно уничтожить раковую опухоль?

— Для этой цели разработаны различные методики. Их часто объединяют под термином абляция — от латинского слова, которое означает «прижигание». Наиболее известна криоабляция. Она заключается в быстрой заморозке опухолевого очага при помощи жидкого азота. Криоабляция успешно применяется для лечения метастазов в печени, для лечения рака почки, при вторичных очагах меланомы, а также при метастазах в костях. Пациенты с костными метастазами обычно страдают от сильных болей, а криоабляция приносит им немедленное облегчение в отличие от лучевой терапии, при которой положительный эффект наступает только через несколько недель.

— Есть и другие способы?

Криоабляция — лишь один из инструментов интервенционной онкологии. Чтобы воздействовать на опухоль, можно использовать не только жидкий азот, но и радиоволны или микроволновое излучение. Также существует методика химиоэмболизации — инъекция вещества, которое вызывает закупорку артерий, питающих опухоль, и тем самым останавливает ее рост.

— Если интервенционная онкология настолько эффективна, возможно, скоро она заменит собой хирургические операции, лучевую и химиотерапию?

— Методы интервенционной онкологии подходят не всем, и каждый клинический случай нужно рассматривать индивидуально. Но люди должны знать, что сегодня имеется альтернатива традиционному лечению. Наши процедуры не только крайне эффективны. Они гораздо менее травматичны, если сравнивать их, например, с хирургической операцией. Большинство из них не требуют общего наркоза, они практически безболезненны и проводятся в дневном стационаре, без госпитализации. Израиль — одна из первых стран в мире, которая их внедрила и успешно применяет на практике.

В качестве примера могу привести ситуацию, когда у больного диагностирован рак почки. Допустим, опухоль имеет диметр два-три сантиметра, располагается на верхнем или нижнем полюсе почки, то есть к ней легко осуществить доступ. В таком случае интервенционная онкология позволяет обойтись без операции и всего, что с ней связано: общего наркоза, реанимации, приема наркотических препаратов для обезболивания. Вместо этого мы выполняем абляцию опухоли: под контролем ультразвука или рентгена вводим в нее иглу и разрушаем, используя жидкий азот, радиоволны или микроволновое излучение. В тот же день наш пациент уходит домой, несколько дней принимает легкие анальгетики, и не страдает от побочных эффектов.

— То есть интервенционная онкология избавляет человека от боли и лишних страданий?

— Да, наши манипуляции менее болезненны, чем хирургическая операция. Но еще интервенционная онкология занимается паллиативными, то есть поддерживающими процедурами. Она облегчает симптомы, когда полное излечение рака уже невозможно. Я упоминал больных с метастазами в костях. Представьте себе человека, который испытывает настолько сильные боли, что ему уже не помогают наркотики. А после абляции метастазов боль моментально проходит.

— Вы упоминали, что интервенционная онкология успешно справляется с метастазами в печени. Ваш интерес к опухолям печени не случаен?

— Печень представляет особую важность для онколога. Если рак не был диагностирован на ранней стадии, то именно в печени мы обнаруживаем его метастазы. В первую очередь опухоль, как правило, метастазирует в лимфоузлы, а на втором месте находится печень.

Мы говорили об абляции опухолей, но интервенционная онкология сегодняшнего дня располагает и другими средствами. Например, эмболизация опухолей печени при помощи наночастиц.

— Расскажите, пожалуйста, поподробнее.

— Эта методика получила название химиоэмболизации. В область опухоли вводятся наночастицы, размер которых составляет всего несколько десятков микрон. Во-первых, они блокируют кровоснабжение опухоли, это явление называется эмболизацией. В результате от недостатка кровоснабжения раковые клетки погибают. Во-вторых, эти частицы играют роль «перевозчика». Они доставляют к опухоли цитостатики.

— Цитостатики это препараты для химиотерапии? То есть речь идет замене химиотерапии?

— Вместо того, чтобы вводить препараты внутривенно, мы доставляем их непосредственно к опухоли. Таким образом, мы не подвергаем весь организм воздействию химиотерапии. С одной стороны, это дает возможность использовать высокие дозы лекарств, не опасаясь токсического эффекта. С другой, мы избавляем человека от побочных действий химиотерапии: выпадения волос, диареи, нарушений кроветворения. Почти сразу после окончания процедуры химиоэмболизации больной может уйти домой. Ему требуется симптоматическая терапия: небольшие дозы обезболивающих, препараты от тошноты. Но в конечном итоге процедура переносится хорошо и не сопровождается тяжелыми побочными эффектами.

— Кому подходит химиоэмболизация?

— Ее назначают, когда речь идет не о единичном очаге, а о распространенном процессе. Например, при гепатоме, это первичная злокачественная опухоль печени. Или при множественных печеночных метастазах, когда технически невозможно произвести абляцию каждого. Такое лечение показано и пациентам со специфическим видом рака почки — почечно-клеточным раком.

В целом, я считаю, что если количество опухолевых очагов больше трех, а диаметр каждого превышает 3-4 сантиметра, то криоабляция неэффективна, и лучше использовать химиоэмболизацию.

— Химиоэмболизация — это последнее достижение интервенционной онкологии или есть еще новшества?

— Безусловно, есть. Несколько лет назад была изобретена радиоэмболизация, когда опухоль уничтожается при помощи крошечных бета-частиц. Их размер также варьирует в пределах нескольких десятков микрон. В Европе эта технология известна как SIRT. Частицы вводятся непосредственно в артерию, питающую опухоль. В данном случае необходимо соблюдать большую осторожность, потому что радиоактивные частицы могут нанести вред и здоровым тканям, если попадут в них по ошибке. Поэтому до того, как приступать к радиоэмболизации, радиологи проводят подготовительную процедуру — ангиографию сосудов в области опухоли. Нужно убедиться, что опухоль не имеет общего кровоснабжения, например, с легкими, желудком или другими органами. Радиоэмболизация применяется при гепатоме, холангиокарциноме (раке желчевыводящих путей), при метастазах меланомы или раковых опухолей молочной железы.

— Доктор Нэеман, как долго Вы занимаетесь интервенционной онкологией?

— Я начал свою карьеру интервенционного радиолога и интервенционного онколога в 2002 году. Для этого я прошел дополнительную специализацию в США: в медицинской школе Гарвардского университета, в Бостоне, а также в Джорджтаунском университете в Вашингтоне. Затем перешел в NIH — крупнейший мировой научный центр, где мне довелось возглавить направление интервенционной онкологии. В настоящее время я руковожу отделением инструментальной диагностики и службой интервенционной онкологии в больнице «А-Эмек» и веду частную практику в клинике «Ассута».

Связаться с доктором Зив Нэеман >>

8716 просмотров